Вогулы: охотники, оленеводы и рыболовы из прошлого

01 августа 2014 года

История и традиции охоты в жизни коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока захватывают, если в эту тему погружаться. У меня это увлечение началось с книги "Ямал: грань веков и тысячелетий", подаренной Юрием Васильевичем Неёловым. Однажды в библиотеке Дмитрия Валерьяновича Житенёва я обнаружил уникальную книгу Константина Дмитриевича Носилова «У вогулов. Очерки и наброски» (издания А.С. Суворина 1904 года). Это не просто книжный раритет, это удивительная история и редкий исторический документ о быте одного из народов дореволюционной России. Книга содержит бесценные авторские фотографии людей из прошлой эпохи. 

Про автора. Константин Дмитриевич Носилов - русский путешественник, первооткрыватель и исследователь русского Севера. Имя этого первопроходца несправедливо предано забвению. Он внёс значительный вклад в изучение Новой Земли. Среди прочих заслуг - экспедиции на Северный Урал и полуостров Ямал. Константин Дмитриевич был хорошо известен своим современникам, вёл переписку с   А.П. Чеховым, Д.Н. Маминым-Сибиряком, Ф. Нансеном. Одним из первых применил фотографию для научных исследований севера. Первым описал популяцию песца на Новой земле, изучал Бобра в Северном Зауралье.

В основу книги легли результаты этнографических исследований в 1883-1886 годах народов манси (вогулов) и ненцев (самоедов). Проект экспедиции по Северному Уралу для исследования бассейнов рек Северной Сосьвы и Сылвы был представлен в 1882 году Русскому императорскому географическому обществу. В тот момент Константину Дмитриевичу было 24 года.

История вогулов имеет много загадочного. Первая глава книги так и называется: «Таинственное из жизни вогулов». Я не люблю цетирование текста. Но, на этот раз, повторно перечитывая главы книги,  я подумал, что это лучший способ донести некоторые яркие эпизоды языком автора: «Вогулы живут под восточным склоном Северного Урала, там, где с запада им граничат низовья Оби.

вогулы

Еще недавно воинственный, бодрый, знавший, как топить, добывать из руд Урала железо, медь, серебро, имевший торговые сношения с соседями, войны, - народ этот теперь совсем упал, совсем превратился в первобытного дикаря и так далеко ушел от нашествия цивилизации в свои непроходимые леса, так забился в глушь своей тайги, так изолировался, что кажется, уже больше не покажется на мировой сцене, а, тихо вымирая, сойдёт вовсе с лица нашей планеты. Откуда они пришли в эту тайгу, какие великие передвижения народов его двинули сюда, он не говорит, он забыл даже своё недавнее прошлое; но его типичные черты, - хотя вогулы уже слились давно с монгольскими племенами, заимствовали от них обычаи,  верования, - еще до сих пор напоминают юг, другое солнце: кудрявые, черные волосы, римский профиль лица, тонкий, выдающийся нос, благородное, открытое лицо, осанка, смуглый цвет лица, горячий, смелый взгляд - ясно говорят, что не здесь их родина, что они только втиснуты сюда необходимостью, историческими событиями, передвижениями в великой Азии народов. Такие лица скорее напоминают венгерца, цыгана, болгарина, чем остяка, тип которого всё более и более начинает преобладать, благодаря кровосмешению.

Сжатые соседями, загнанные в глушь лесов, они стараются всеми силами отстаивать свою самобытность, для них чуждо всё на свете, им не нужна ни цивилизация, которую они презирают, ни соседи в которых они разуверились, и, живя весь свой век среди природы своей новой родины, они берут от неё то, что она может дать им в своих непроходимых, в полном смысле слова девственных лесах, в своих реках, озерах. Но даже и тут они пользуются ею только для поддержания своей жизни, словно познать всю тщетность богатства, торговых сношений, всю бесцельность своего существования на земном шаре. Но весь их интерес, вся их пытливая, чуткая душа ушла в тот неведомый мир духов, в ту сферу их верований, которыми они живут, который их занимает.

Вогулка в традиционном наряде

Они ничто так не любят слушать зимними, долгими вечерами, как своих шаманов, посвящённых в этот мир людей, как рассказы о том, как когда-то существовали духи, жили на земле, сражались за их обладание, руководили ими, делали чудеса, оставляли памятники и населяли собой мир. И этот таинственный мир для них лучше всего, что они знают о земле, что составляет уже второстепенные, хотя сильные удовольствия, как-то: охота, музыка, пение, былины и сказки».

Юрта вогулов. Фото К.Д. Носилова

Лобсинья – так зовут проводника и друга К.Д.Носилова, с которым он подружился. Благодаря этой дружбе для  обычного человека и каждого читателя открывается мир таинственности, которым вогулы наполняли свою жизнь: "У Лобсинья были странные приключения в жизни. Однажды, рассказывает, он спускался на своём утлом челноке с верховий одной горной речки. Течение было быстрое, речка извилистая. На одном крутом повороте он не смог справиться, задел за корягу и видит – в лодке щель, вода хлынула, и он сталь погружаться в воду, не имея возможности справиться с быстрым течением и пристать к берегу. Нужно заметить, что вогулы не умеют плавать. Это несколько странно, потому что они всю жизнь проводят на воде, занимаясь рыбным промыслом. Спастись ему, казалось, было невозможно, и он, призвал своего покровителя «Чехрынь-ойку» на помощь, бросил ему в воду нож. Течь в лодке быстро останавливается, лодка перестаёт садиться, и он, сидя в воде, благополучно пристаёт к берегу, вытаскивает расколотый челнок и идет в лес искать смоляное дерево, чтобы засмолить щель и отправиться дальше."

 "Он говорил мне раз, что на него даже зимой, когда все медведи спят в берлогах, напал один медведь и настиг его так неожиданно, что он должен был всю долгую морозную ночь просидеть на высокой ели, под которой дожидался его зверь и только на рассвете оставил его в покое. Но странно то, что спустившись, он не нашел ни следа, ни признака гнавшегося за ним медведя.

Эту достопамятную ель он мне раз даже показывал, и она, вероятно, и до сих пор ещё стоит на берегу реки со срубленными ветками от земли до самой вершины, что он сделал для того, чтобы медведь не вздумал лезть за ним на дерево. Он спасся, говорит, только потому, что всю ночь молился своему покровителю и наобещал ему столько, что до сих пор не исполнить...". 

Юрты вогулов фото К.Д. Носилова

В книге приводятся документальные описания культуры и быта вогулов. Атмосфера вогульских праздников и  жертвоприношенй, свидетелем которых был автор – не для слабонервных читателей. Сам Константин Дмитриевич не всегда справлялся с эмоциями, которые его охватывали, в чем он честно признаётся перед читателем. Это понятно, история рождения ребёнка в снеговой яме на морозе чего стоит!

Лесная хижина вогулов. Фото К.Д. Носилова

Автор рассказывает о поразительных способностях предчувствия таёжных охотников, о силе вогульских талисманов и пересказывает истории о черных собаках-призраках, которые приносят болезнь и смерть, о волшебных способностях вогульских шаманов и многое другое. С мистическими явлениями там было всё в порядке.

Вогул шаман. Фото К.Д.Носилова

Очень интересно описание посёлков, быта и орудий таёжных охотников, населявших бассейн реки Сосьвы. Книга, словно машина времени перемещает читателя в другую цивилизацию, затерянную в дебрях тайги и времени: « По стенам юрты вешались рыболовные снасти, лук с колчаном из кожи оленя, кремневое ружьё с целой кучей принадлежностей: отверток, гаек, свистулек для рябчиков, замысловатых, выдуманных вогулом приспособлений к этому оружию и даже привязанным к нему каменным божком, который, видимо тут помогает больше всего делу охотника.

Мне показали лук, колчан со стрелами с железными острыми наконечниками, разных размеров и фигур: одна с вилками, другая в виде ножа – для зверя, третья с зубцами – для рыбы, которую тоже стреляют вогулы, когда она во время метания икры бродит по затопленным болотам и траве, показываясь на поверхности. Тут же были и деревянные стрелы с шаром для белки, которыми глушат её и сталкивают с дерева; Тут были стрелы для уток, и всё мне было наглядно пояснено: как стрела режет головку утки, как втыкается и заседает в боку у зверя, как вонзается в спину щуки, и та старается освободиться от случайного плавника в сухой осоке затопленного берега…».

Вогул с луком

Близко знакомясь с бытом и стилем жизни вогулов оленеводов, Д.К. Носилов приходит к выводу, что рыболовы и охотники - это та несчастная часть народа, которая по тем или иным причинам лишилась собственных оленей. Исследователь рассуждает о том, что выход в  спасении этого народа есть: «…мне кажется, помоги им правительство, поддержи падающее с года на год оленеводство, эти дикари стали бы опять живым племенем, опять подняли бы свою забитую жизнь, которая когда-то до нашего владычества, достигала даже того, что они имели торговые сношения с болгарами, жителями Волги, даже добывали серебро, топили чугун на знаменитой горе Благодати…».

Глава Ясак. Вызывает странное чувство. Вроде бы всё это в прошлом, но что-то тревожит душу, как дежавю

Вогулы на реке. Фото К.Д. Носилова

История печальная. Молодой исследователь искренне верил, что его опасное путешествие, повторившее путь князя Курбского, вновь открывшее путь через Урал и соединившее реки Обского и Печёрского бассейнов принесёт вогулам только блага. Что из этого получилось через десять лет…  Рекомендую почитать, через некоторое время вы привыкните к старому стилю текста.

К.Д. Носилов

Комментариев нет.

Только зарегистрированные пользователи, с уровнем - Специалист, могут оставлять комментарии. Войдите, пожалуйста.
Загрузка